Нам пишет Сергей Николаéвич, журналист, литератор «Понимаешь, он был какой-то очень взрослый», – вспоминала актриса Татьяна Друбич, знавшая ОИ много лет, партнерша по его последнему фильму «Анна Каренина».
«Мне кажется, он был человек умеренных желаний. Его не сотрясали амбиции, не мучил бес честолюбия. Он был благодарен судьбе за то, что у него было и есть.
В нем всегда чувствовалась какая-то душевная мудрость и внутренняя сбалансированность. Как он приходил на площадку, как шутил, как играл… Единственный, кто всегда был идеально подготовлен, кто знал текст роли наизусть».
У ОИ была какая-то внутренняя навигация, позволявшая ему добиваться фантастической легкости и естественности совершенно бессознательно, на одной только интуиции.
Но за всем этим и чувствовался тайный расчет, абсолютное чувство меры. Он умел беречь себя, умел правильно себя дозировать, чтобы не надоесть, не наскучить, не растратить лимит зрительских симпатий. Это ведь тоже особый дар, которому не учат ни в одном театральном вузе.
Порой он напоминал мне человека, который с самого начала, еще в юности, сорвал немыслимый куш, миллионный джекпот, и теперь его единственная цель – умно распорядиться и этой удачей, и своим выигрышем, которого должно хватить надолго. Ему и хватило. С лихвой. На всю жизнь.
Последняя роль
Он никогда ни о ком не говорил плохо. Сторонился сплетен, актерских интриг, закулисной возни. Никому не полагалось знать, что таится за лакированным фасадом, какие драмы, какие обиды и муки. Все сберегалось для экрана, для театра.
Все шло в дело. При этом во всех ситуациях он держал какой-то правильный, независимый актерский тон: никаких спецусловий, всех этих звездных рейдеров и атрибутов, которыми так любят хвастать нынешние медийные лица. В многодневных экспедициях та же еда, те же гостиницы, те же пикапы, что и для всех.
Роль Каренина в фильме Сергея Соловьева стоила ему – с перерывами и простоями – почти пятнадцати лет жизни.
С самого начала было понятно, что Карениным должен быть именно он, хотя у режиссера имелись и другие кандидатуры. И все они периодически тасовались.
Разыгрывались разные актерские комбинации, бесконечно менялся Вронский. Но пара Друбич – Анна и Янковский – Каренин была самая безусловная, самая толстовская.
Между актерами был контакт еще со времен фильма «Талисман». Какой–то внутренний настрой друг на друга. Оба интеллигенты, за обоими угадывалась общая биография людей одного круга, одного воспитания и вкусов.
Может быть, именно поэтому в этом фильме брак Карениных не выглядел мезальянсом. Никакой скрипучей «государственной машины», оттопыренных ушей и прочих примет «отрицательного героя».
Живой, страдающий, любящий человек, сам попавший под поезд ужасных обстоятельств и выбирающийся из-под него абсолютным инвалидом с убитой душой. Вот что играл Янковский, идя не поперек, а вглубь романа.
…Ему так и не привелось увидеть этот фильм. Последний разговор Тани Друбич и Олега Ивановича состоялся по телефону.
Он выписался из больницы и был дома. Накануне во ВГИКе Соловьев организовал просмотр для студентов и очень хотел, чтобы Янковский пришел. Но тот отказался наотрез. Не хотел показываться на людях больным, немощным, старым.
Сказал, что хочет увидеть «Анну» на премьере. Чтобы все было как полагается, в большом зале, на широком экране, с публикой, как он привык еще с давних времен.
Выпытывал все подробности. Но премьера «Анны» состоялась уже без Олега Ивановича. Как, впрочем, и другая премьера – «Царь» Павла Лунгина на Каннском фестивале.
Я как раз был там, когда пришла горестная новость, что Янковского не стало. Почему-то вспомнилось, как почти сорок лет назад в пионерском лагере я смотрел фильм «Служили два товарища».
Плохо натянутый экран чуть подрагивал на фоне ночного неба, усеянного летними звездами, чье сияние отражалось на лице русого светлоглазого парня.
А рядом со мной пионервожатая словно в забытьи шептала: «Ой, какой он!» И тогда я впервые услышал его имя. Так тогда все и сошлось: звезды… ночное небо… кино… Олег Янковский…
