Театр «Ленком» – один из самых звёздных театров страны, в котором никогда не было случайных людей.
В гостях у «Жизни» человек, который отдал «Ленкому» половину своей жизни – актёр театра и кино Евгений Бойцов.
ЧАСТЬ 2
– Евгений, давайте поговорим о Вас. Вы родились в Москве, но район Ваш был не самый благополучный…
– Да, Гольяново. У меня до сих пор мурашки по коже от одного воспоминания. Неблагополучный – это мягко сказано. Мне он казался наркоманским притоном.
В подъездах шприцы валялись, кругом шпана ходит толпами. Четыре года надо мной там жёстко издевались – с 4-го по 8-й класс.
Я, чтобы прийти в школу и не быть избитым, делал огромный крюк через весь район. Но и в школу было войти страшно – потому что все эти люди там и учились.
– За что именно к Вам цеплялись?
– Я рос воспитанным, интеллигентным ребёнком, старался ходить во всём чистом.
Аккуратист такой.Как будто из другого времени. Это их и бесило. При этом в детстве у меня был сильный диатез – красные пятна на лице.
И это был ещё один повод надо мной издеваться – вот, мол, урод! Караулили меня после школы, разбивали мне нос, пинали в спину компанией по 4-5 человек.
Но родителям я ничего не говорил. Тогда, конечно, был полный беспредел – не только мне доставалось. Мою одноклассницу девчонки головой в унитаз опускали в школьном туалете.
И никто ничего не делал, чтобы это прекратить. Каждый раз, просыпаясь утром, я желал только одного – не идти в школу.
– Мама об этом так и не узнала?
– Узнала, когда я был уже в 8-м классе и впервые ответил обидчикам.
Я понял, что больше так не могу. Сцепился с одним из них в столовой. И только после этого случая меня перестали трогать.
– Вам часто приходилось драться?
– Да, и не только за себя. Помню, как на сестру в лифте накинулся маньяк, сорвал с неё серьги, разорвав уши.
И когда она в крови и в слезах забежала в квартиру, я бросился за этим уродом. Буквально летел вниз по лестнице, чтобы его поймать.
Нашёл его у подъезда – меня словно перекрыло, я тогда сильно его избил. Весь этот трэш научил меня одному – я больше никому не позволю меня обидеть.
– А что стало с теми, кто над Вами издевался?
– Один умер от наркотиков, другой спился. Третий – худо-бедно вылечился от наркомании и вроде жив сейчас.
– А кем были Ваши родители?
– Мама – обычный повар. Отца я не знал – он изменил маме, когда она была беременна мной.
И мама сразу же от него ушла. Бабушка по отцовской линии впервые меня увидела, когда мне было 10 лет. До этого она говорила, что мама нагуляла меня и я не её внук.
А когда наконец мы встретились – поняла, что я одно лицо с её сыном. А единственная встреча с отцом случилась в день моего выпускного.
Мне нужен был галстук, и мама вдруг говорит: «Пойдём к отцу. У него их много». Мы приехали туда, где он жил. Это было трудно назвать квартирой, скорее, это был притон.
Всюду грязь, разруха. Отец лежал под столом и из-под стола мне говорит: «Сынок…» У меня просто шок был.
Но несмотря на это я взял у него в гардеробе галстук, сказал отцу спасибо, и мы уехали. Это был первый и последний раз, когда я его видел. Вскоре он окончательно спился и умер от туберкулёза.
– Мама Вас в одиночку воспитывала?
– Нет. У меня было два отчима, но ни с одним у меня отношения не сложились.
Первый вообще был ужасным человеком. То, что он творил в доме – такого я не пожелаю никому увидеть. Две сцены из детства я помню особенно ярко.
Мне пять лет, я один босиком стою посреди комнаты, в которой валяется человек 20 пьяных алкашей. И я навзрыд реву много часов подряд. Звал маму.
Рыдал до тех пор, пока меня бабушка не нашла и не забрала оттуда. А вторая история ещё хуже – мне было лет шесть или семь. Я сидел в своей комнате и вдруг услышал душераздирающие крики.
Вбегаю в комнату мамы и вижу её всю в крови, а на ней сидит отчим с ножом в руке и кричит: «Я сейчас тебя убивать буду!!!» Я помню, как с бешеным криком выбежал в коридор, начал барабанить в двери ко всем соседям.
Выскочила соседка и закричала ему, что милицию вызовет. Только после этого он испугался и убежал… После того случая мама с ним развелась.
Потом появился второй отчим. Поначалу с ним всё было неплохо, и я даже его отцом называл, пока он однажды не избил меня по пьяни.
Ударил кулаком в лицо, разбил в кровь. Мама сначала хотела его выгнать, но потом он на коленях умолял простить его, и она простила.
С тех пор я его отцом не называю и мы с ним не общаемся. Так и жили много лет в одной квартире – как чужие друг другу люди, не здороваясь. А мама между нами была как между двух огней.
– Вы маму когда-нибудь спрашивали, почему она выбирала себе таких мужчин?
– Знаете как говорят – хорошие любят плохих.
Почему-то женщинам нравятся, чтобы мужчина был брутальной скотиной. А если он вежливый, цветочки ей несёт – то неинтересен.
У одной моей подруги был такой случай – у неё был парень, который над ней всячески издевался, избивал её. А потом на работе за ней начал ухаживать приличный мужчина.
Ухаживал очень романтично – приезжал, оставлял ей на лестнице плюшевых медведей с цветами. А она мне говорила: «Боже, вот пристал!
Я его терпеть не могу!» Я ей тогда сказал: «Сходи с ним хотя бы раз, пообщайся!» И она сходила. 12 лет вместе уже живут. Двое детей. И счастливы в браке. Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.
– А что вообще за человек Ваша мама?
– Моя мама, да и вообще многие женщины, меня очень сильно удивляют. Откуда у них столько терпения?
Откуда столько нелюбви и неуважения к себе, чтобы терпеть? Женщины – это прекрасный пол, который создан для красоты, чтобы их любили, оберегали.
Как можно позволять так издеваться над собой, да ещё чтоб сидели на твоей шее? Мама всю жизнь работала, содержала троих детей, да ещё и этих мужиков.
По ночам вязала шапочки и продавала их. Торговала даже календарями за копейки, чтобы нас одеть и накормить. Маме бы я памятник поставил, я её очень сильно люблю.
– Как Вам удалось в этих страшных условиях не опуститься на дно и пробиться в мир высокого искусства?
– Для меня самого это загадка. Меня, по сути, воспитывали бабушка и мама – я был такой подъюбник у них.
– Какой была Ваша первая работа?
– Работать я начал в 16 лет. Хотел маме помочь и сёстрам. Трудился курьером, кассиром, продавцом – кем только не был!
А учиться я сначала пошёл на архитектора. Проучившись три месяца, я понял, что мне это безумно скучно. Потом поступил на программиста – тоже отучился пару месяцев и бросил. А потом я вдруг женился. На маминой знакомой. В 18 лет.
– Так, погодите. Как и зачем Вы женились в 18 лет?
– Гормоны. И я в свадьбе, наверное, тоже видел какую-то роль – сыграть жениха!
Хотелось всей этой красоты – лимузина, лент, голубей выпускать! Сейчас вспоминаю всё это со смехом. Невеста моя была старше меня на 10 лет, у неё была дочка.
– Такая разница в возрасте кого больше смущала – Вас или её?
– Её. Она очень комплексовала, и это было видно. Но мне было всё равно – я молод, влюблён, гормоны играют.
А тут красивая опытная женщина… Я начал её наряжать по-молодёжному, и ей это нравилось. Но всё равно ей было некомфортно где-то появляться со мной.
– Мама на это Ваше решение как отреагировала?
– Когда у нас закрутился роман, мама это приняла в штыки: «Господи, она ведь старше моего сыночка!
Бедного, одного, любимого! А она захомутала! А сама ещё с ребенком!» И всё в таком духе. Категорически была против и даже не хотела на свадьбу идти.
И здесь бабушка помогла – сказала матери: «Ты не имеешь права не прийти к сыну на свадьбу!» Только тогда она себя переборола.
И отношения худо-бедно наладились. А потом моя мама и отчим стали крёстными родителями дочери моей жены. Вот такая у меня «Санта-Барбара» в личной жизни!
Господи, я ведь ещё и разрыдался после свадьбы! Пришёл домой, переоделся, сел на кухне и начал плакать. Жена увидела и спрашивает, что со мной.
А я говорю: «Ничего. Просто…» А в тот момент я осознал, что вот детство моё и закончилось и теперь я несу ответственность за себя, за жену и за её ребёнка.
– Получается, Вы сами стали отчимом в 18 лет. Как Вы с этим справлялись?
– Девочке было 8 лет, когда я появился в её жизни. Сначала всё было неплохо – она ко мне прислушивалась.
Но ближе к переходному возрасту – в 10-11 лет она начала проявлять ко мне агрессию. Но я сам был на её месте и отлично понимал, что она чувствует. Я ведь, по сути, чужой дядя, который лезет в её жизнь. Я понял, что лучше вообще не вмешиваться.
– Ваш брак можно назвать счастливым?
– Нет. Он не был счастливым. У нас были довольно тяжёлые отношения.
Так складывается, что я не пью, но алкоголизм меня везде преследует – у моей жены оказалась та же проблема. Поначалу я этого не понимал – мне казалось прикольным, что она каждые выходные выпивает.
Мы тусили, веселились. А в браке я понял, что это серьёзная зависимость. У нас начались ссоры, скандалы, мы расходились, сходились и т.д и т.п.
А сам брак закончился трагедией – жена выпала из окна с 10-го этажа. И до сих пор у меня нет ответа, что же произошло. В версию о том, что она покончила с собой, я не верю – она любила жизнь, плюс у неё была дочь, о которой она очень заботилась.
– Как вообще такое могло случиться?!
– Вероятно, она вешала бельё – стояла на табуретке и поскользнулась.
Как рассказывал дворник, который был свидетелем этой трагедии, она летела вниз с криком. Я был в отъезде, и её тело нашла дочка.
Она проснулась утром, чтобы идти в школу, а дома – никого. Выглянула с балкона и увидела тело матери… Дома на столе стояла бутылка вина и закуска…
Это был очень тяжёлый удар и для меня, и тем более для её дочери. Я помню тот момент, когда мы её хоронили. Мне было 20 лет, и я увидел свою фамилию на надгробном памятнике.
Я не знаю почему, но мне стало тогда очень страшно. Но… в то же время я решил круто изменить свою жизнь. Именно после этого я пошёл поступать в театральный вуз. А дочку забрала сестра жены.
– Вы долго переживали эту трагедию?
– Долго. У меня началась жуткая депрессия, и я сам начал выпивать.
– Как выкарабкались?
– У меня нет зависимостей. Я могу легко отказаться от чего угодно. Я курил 10 лет, а потом бросил одним днём.
С алкоголем то же самое – да, я мог веселиться с друзьями, гулять в клубе по двое суток, но никогда не переходил черту.
Наверное, потому, что нагляделся того, к чему приводит алкоголь – и на отца, и на отчимов. Так что ни я, ни сёстры – никто у нас не выпивает. И когда после смерти жены я начал пить, то в какой-то момент сам себе сказал: «Так, стоп. Это опасно!»
