Времена были тяжелые. Но дома у киевлян царила чудесная атмосфера
Писатель Александр Каневский ухмыляется (91):
– Мы с Леней – любители поесть! Нас за это называли «братской могилой». Вся еда на столе быстро перемещалась к нам и исчезала. Но потом младший брат стал следить за собой: спорт, диета – пропал парень!
На меня до сих пор шипит: «Половинь порции, обжора! Хватит трескать как не в себя!»
А ведь в детстве было прямо наоборот. Саша насмехался над Леней за его зверский аппетит!
«О! Сколько было слез, обид и нервов!»
Весной 32-го Ида Роговская (19), сдавшая на отлично экзамены за второй курс, уже рисовала себя в мечтах знаменитой пианисткой.
Вероятно, так и вышло бы – преподаватели Киевской консерватории сулили студентке блестящее будущее. Но на улице девушка, витая в облаках, чуть не сбила с ног высокого чернобрового красавца.
– И родители в секунду влюбились друг в друга, – улыбается заслуженный артист РСФСР.
Сема Каневский (29) работал на кондитерской фабрике технологом по фруктам, овощам и ягодам, хорошо зарабатывал.
Мог себе позволить каждый вечер водить невесту в ресторан. Дарить духи, цветы и огромные коробки конфет и пирожных. Уже в июне Роговская согласилась выйти замуж.
Сыграли пышную свадьбу и под ругань профессоров консерватории, которым студентка сообщила, что бросает учебу, пара укатила на Кавказ: Семена туда послали в длительную командировку. В Киев вернулись в мае 33-го, перед родами. Через день на свет появился Саша. А через шесть лет – Леня.
– Я дико ревновал, закатывал истерики, отказывался от пирожных и требовал «такую же еду, как у Леньки», – смеется Александр Семенович.
– Отныне моей главной задачей стало следить, чтобы младшему брату не перепало чего-то больше, чем мне. О! Сколько было слез, обид и нервов!
Бутузу исполнилось два годика, когда грянула война. Киев сразу же стали нещадно бомбить. Семен Каневский отправил жену, ее сестру с детьми и тестя с тещей в Сухуми к родне.
Сам остался ждать повестки на фронт. И она пришла. Но из-за кровоточащей язвы желудка мужчину отправили на военный секретный завод.
Незадолго до взятия Киева фашистами предприятие удалось вывезти в Сталинск – ныне Новокузнецк – Кемеровской области. Семья тоже перебралась туда. А в конце 43-го Каневские «всем табором» переехали в Сталинград, куда перевели завод.
– Ничего не помню! – признается 85-летний актер. – В памяти о войне остались лишь обрывки: толкучка, надрывный плач, громкие голоса, бескозырка брата, моя белая плюшевая шубка. Яркий фрагмент: мама передает меня в вагонное окно какому-то матросику.
– Зато я помню, как жили в эвакуации, – вздыхает Александр Семенович. – Какой же в Сибири стоял зимой жуткий холод! Но самое страшное было увидеть разбомбленный Сталинград. Всюду развалины, груды кирпича, обломки бетонных блоков, скрученные от пожаров трубы… Хотелось плакать.
«Ленька надерет нам задницы обоим»
На Украину приехали летом 1944 года. Началась мирная жизнь. Времена были тяжелые. Но дома у киевлян царила чудесная атмосфера.
– Родители очень любили друг друга и нас, – продолжает актер. – Мы не бедствовали. Питались хорошо. Папа опять стал работать технологом. На кондитерских фабриках и винзаводах.
Приглашался на всякие экспертизы. Много бывал на Кавказе, на Украине, всюду брал меня с собой, возил по садам и полям. Я с удовольствием ел фрукты и ягоды.
Жили в огромной коммуналке на улице Горовица, ныне Большая Житомирская. Занимали 25 метров площади, поделив ее на две части. По утрам в единственный на 21 комнату туалет выстраивалась очередь.
– А мы в ней не стояли! Папа умудрился из кладовки сделать нам личные кухоньку и уборную! Мы считались богатыми, ведь у нас был… собственный унитаз! – восклицает Леонид Каневский. – Вызывающая роскошь!
Но пропихиваться в этот узкий сортир пацану приходилось с трудом – Леня был весьма упитан.
– Да чего уж там – жирен! – комментирует звезда. – Сашка издевался: «Пухляш-обжора!» Язвил… Я в 11 лет размечтался стать артистом, записался в драмкружок при Клубе МВД.
Но переживал: «С такой комплекцией в кино меня не возьмут». А старший брат хмыкал: «Уже появились широкоэкранные фильмы. Может, поместишься».
Леня на Сашу злился. Но ничего поделать не мог. Нахамишь в ответ – огребешь по шее!
– Да меня и на улице все лупили! – объясняет Леонид Каневский. – В конце концов это достало! Мне уже 13 лет было.
Пришлось совершить усилие, чтобы отказаться от вкусностей. Это было тяжелее, чем заняться спортом! Его я, кстати, полюбил. Особенно вольную борьбу и тренировки со штангой.
И однажды Саша, в очередной раз надавав «жиряге» тумаков, вдруг заявил двоюродному брату Роме, с которым обычно и издевался над «пухлым пирожком»:
– Все. Это был последний раз. Дальше опасно. Ленька надерет нам задницы обоим. Смотри, какой мускулистый стал!
Так и было. Просто пацан боялся применить на родных приемы вольной борьбы. А вот на улице уже давно отвадил всех. А потом семья переехала в другой район.
– В один из лучших в Киеве, в начале Печерска, в Липках, – уточняет любимец публики. – Благодаря маме. Она выучилась на бухгалтера и устроилась в крупный строительный трест. Тут шпаны не было.
После 10 вечера проезд закрывался до утра, чтобы народ не мешал своим слугам – министрам и партийным боссам – отдыхать! Нам дали две комнаты в просторной трешке в хорошем доме. Это было счастье! Жизнь стала невероятно комфортной!
