Если верить Иосифу Бродскому, в одной коммуналке в советское время могли жить до 100 человек. Поэт вместе с родителями теснился в полутора комнатах на 13 «квадратах», которые считались излишком.
Подростком он пытался отвоевать личное пространство и хотел отгородиться от родителей кирпичной стеной.
Однако тогда выходило, что семья владеет двумя комнатами, а это было запрещено законом. Поэтому он создал стенку из двух шкафов с книгами. Журналист «МК в Питере» решила узнать, что собой представляют коммунальные квартиры сегодня.
По-достоевски
Все началось с того, что я решила съезжать со съемной квартиры на окраине Петербурга, где прожила больше полугода, наслаждаясь одиночеством и личным пространством.
Но каждый будний день я тратила по три часа, чтобы добраться до работы и вернуться обратно, как правило, уже затемно. Выбор пал на комнаты в коммунальных квартирах.
А что? Цена аренды в два раза ниже, чем у квартиры, и близко к метро. Восхищало и то, что у каждого здания в центре есть своя история: в одном был доходный дом, во втором жил Блок или другой писатель, а в третьем — известный в узких кругах поклонников живописи художник.
Первая коммуналка, которую я посетила в поисках будущего жилья, находится в 15 минутах ходьбы от станции метро «Маяковская».
Здесь сдается комната в 17 «квадратов», месячная аренда — 13 000 рублей, коммунальные услуги — около 3000. В квартире имеются три стиральные машинки, две плиты, одна ванная и санузел.
Проживает в ней не 100 человек, как у Бродского в «Полутора комнатах», а всего восемь, я могла стать девятой.
Дом я заметила сразу, недаром его больше 20 лет назад включили в перечень объектов культурного наследия. Построенное в начале XX века здание в стиле модерн стоит на пересечении улиц.
Внизу у входной двери меня встретил владелец комнаты, чтобы лично все показать. В парадной я словно попадаю в другой мир: лепнины на стенах, не работающий, но чрезвычайно красивый камин, каменный пол.
— Нам очень повезло: в этом доме живет активист, который постоянно пишет во всякие инстанции. Вот, посмотрите, у нас даже камеры установлены. А в прошлом году он добился, чтобы в парадной косметический ремонт провели, — хвастается мужчина.
Мой взгляд падает на старый лифт, вход в который загражден досками. Провожатый объясняет, что подъемник уже несколько лет как сломан, но есть другой — у черного входа. Правда, им мы почему-то не воспользовались, а поднимались на пятый этаж пешком.
Мужчина первым делом ведет меня к комнате, которую планирует сдать. С порога начинает рекламировать помещение: уютные кресла, которые прошлый съемщик настолько полюбил, что хотел выкупить, резной столик, шкаф, зеркало и мягкий диван.
Насколько мягкий, что мужчина озвучивает все плюсы проживания в комнате, лежа на нем и подпирая рукой голову.
— Ну что вы стесняетесь, присаживайтесь, очень удобный диван, я сам здесь несколько раз ночевал, — предлагает он.
— Кстати, вы знаете, как Достоевский выбирал себе квартиру? Он говорил, что хотя бы из одного окна должен быть виден храм, посмотрите — отсюда купола тоже видно.
Закончив с рекламой помещения, владелец комнаты озвучивает действующие в доме правила. Во-первых, в квартире живут только девушки, так что водить гостей, особенно парней, запрещено.
Во-вторых, сразу после заселения наступит моя очередь неделю дежурить по коммуналке: мыть полы на кухне, чистить туалет, ванную, словом, соблюдать порядок во всех общих помещениях. Зато потом на восемь недель об этой обязанности можно будет забыть.
Еще один важный нюанс: если я вдруг не понравлюсь пожилой собственнице другой комнаты — со мной попрощаются.
С этим арендодателем я больше не связывалась: сама комната, да и квартира мне понравились, а вот владелец помещения не очень.
Видимо, не дождавшись от меня звонка, мужчина слил мои контактные данные: буквально через сутки после осмотра комнаты мне впервые пришла реклaмная рассылка услуг, в сфере предоставления которых работает хозяин комнаты.
Временное пристанище
За пару дней я обзвонила нескольких арендодателей. Заметила интересную особенность диалогов. Так, когда я искала съемную квартиру, мне пришлось буквально пройти собеседование.
Владельца интересовало все: кто я, сколько мне лет, кем работаю, сколько зарабатываю, есть ли у меня парень (то есть дополнительная финансовая поддержка, по его мнению), домашние животные, дети и так далее.
В случае с коммуналками — это все не важно. Чаще всего в объявлениях прописывают и на словах поговаривают, что просто ищут аккуратную девушку, желательно (но не обязательно) с российским паспортом.
Следующая коммуналка запомнится мне надолго. Она находится в историческом здании, в котором даже есть небольшой театр. Расположена неподалеку от станции метро «Чернышевская».
Комната в форме гроба на 11 «квадратов» стоит 11 000 рублей в месяц, еще 1500 рублей за к/у. Две комнаты здесь занимает семья с подростком, в третьей живет парень, еще в двух — пожилые пары. Итого восемь человек.
У входа в парадную меня встречает риелтор, представившийся другом владелицы комнаты. Мужчина сразу сообщает, что помещение собственница хочет продавать, однако без предупреждения меня на улицу не выгонят.
Проходим в парадную и поднимаемся на нужный этаж — лифт, к счастью, работает. Риелтор ключом открывает красивые двустворчатые двери, и мы попадаем в коммуналку.
Он включает свет в прихожей, и мне сразу становится понятно, почему объявление висит на сайте уже месяц. Коридор напоминает свалку.
При свете единственной лампочки на трехметровом потолке горы вещей, которым, похоже, не хватило места в жилых помещениях, отбрасывают пугающие тени.
Промежутки между кучами обозначают проходы к комнатам. Кстати, когда объявление только вывесили, аренда стоила 25 000 рублей, потом ее снизили до 14 000 и затем до 11 000.
По правую сторону — проход в небольшую кухню. Пространство захламлено так, что сразу вспоминаешь гоголевскую Коробочку. Видимо, в этой квартире их несколько.
Полки и тумбы завалены горами посуды. Две газовые плиты, похоже, давно не чувствовали прикосновения губки с моющим средством.
На одной из конфорок стоит грязная кастрюля с очищенной и залитой водой картошкой. На столешнице приютилась картонная тара из-под яиц со скорлупой…
О том, что мы приближаемся к ванной и санузлу, я поняла по характерному запаху. Здесь передо мной открываются новые «пейзажи».
На одной из стиральных машинок лежат чьи-то носки, на стене висит стульчак для унитаза. Ванна покрыта желтым налетом, вставать в такую можно разве что в резиновых тапочках.
Наконец мы проходим в саму комнату, состояние которой разительно отличается от всего ранее увиденного. В ней выполнен косметический ремонт, внутри — лишь серый диванчик, стол да микроволновка.
— Сами понимаете, это все-таки коммуналка, — пожимает плечами риелтор. — Вы молодая, только работать начали. Комната идеально подходит для того, чтобы временно в ней пожить и найти место получше.
Выходи из комнаты
…Около третьей в моем списке коммунальной квартиры меня встречает дочь собственника — молодая девушка, которая сама несколько лет здесь жила.
Вместе мы входим в настолько темную прихожую, что хоть глаз выколи, ничего не изменится. К счастью, вскоре оказываемся в длинном коридоре, облупленные стены которого ярко освещает лампочка.
Мы проходим в комнату с красивой белой мебелью, советским паркетом и лепниной на потолке. Внутри есть все необходимое, чтобы не выходить отсюда вообще: холодильник, одноконфорочная электроплита и чайник.
Соседи здесь тихие, уверяет девушка, но меняются часто. Иногда «бабуля» через стенку может немного шуметь. Месячная аренда 15,6 «квадрата» — 15 000 рублей плюс 3000 за к/у, не считая того, что «накрутят» счетчики.
Однако общая территория здесь такая же, как в остальных коммуналках: заставленная посудой кухня, ванная комната с облупившейся краской на стенах и притулившимися здесь же двумя стиралками, газовая колонка, висящая аккурат над кранами ванной…
Как только мы выходим в коридор, в смежной комнате раздаются шаркающие шаги. Девушка улыбается: по привычному ей звуку она понимает, что сейчас к нам выйдет соседка — седовласая женщина с рыхлыми щеками, одетая в широкое платье в цветочек.
Пенсионерка отдает почту, но уходить не спешит.
— Баб Наташ, тут к нам две девушки заселились недавно. Как они вам? — спрашивает моя провожатая.
— Не нравятся, — отрезает пенсионерка, что-то жуя. — Одна, походу, комнату кому-то посуточно сдает, постоянно люди разные тут мельтешат. А вторая какая-то подозрительная, не выходит из комнаты вообще. Будут ли лучшие времена?
Хорошо, если, как сказал мне риелтор, коммуналка станет для кого-то лишь временным пристанищем на пути к лучшей жизни. Но не будем забывать о реалиях.
Росстат на прошлой неделе отчитался о том, что Россия достигла исторического минимума бедности.
Вкупе с этим, если программа по расселению продолжит работать в существующем на сегодня темпе (по 1000 квартир в год), Петербург избавится от коммуналок лишь через 62 года.
Если не позднее: пока выходит так, что с каждым годом число расселенных квартир становится все меньше, а коммуналки по-прежнему гниют и пахнут.
