Современные технологии позволяют воссоздавать на экране образы уже покинувших нас артистов. Имеют ли право режиссеры «воскрешать» умерших звезд? Чего в этом больше — желания почтить память или жажды наживы?
«Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен», — отмечал булгаковский Воланд.
Смерть известного актера всегда становится утратой не только для его друзей и членов семьи, но и для всех почитателей его таланта, которые больше никогда не смогут увидеть своего кумира в новых ролях. Или все-таки смогут?
История кинематографа знает случаи, когда актер умирал посреди съемок фильма, но работа над картиной продолжалась.
Брэндон Ли, сын легендарного Брюса Ли, погиб во время работы над кинокомиксом «Ворон», но фильм все равно досняли — в оставшихся сценах героя Брэндона Ли сыграл его дублер, каскадер Чад Стахелски (ныне более известный как создатель франшизы «Джон Уик»).
Хит Леджер ушел из жизни, не закончив сниматься в картине «Воображариум доктора Парнаса», и после его смерти роль актера подхватили Джонни Депп, Джуд Лоу и Колин Фаррелл.
В обоих случаях режиссеры обосновывали решение продолжить съемки уважением к покинувшему их коллеге, к труду, который был уже вложен в фильм.
С развитием технологий смерть актера перестала быть помехой для его появления в новых картинах.
Если раньше киностудии должны были искать способ вывести персонажа умершего актера из сюжета или назначать на эту роль другого человека, то теперь они могут использовать в фильме цифрового двойника покойной звезды.
Но наличие технической возможности не означает, что так следует делать — каждый случай следует рассматривать индивидуально.
Когда Пол Уокер разбился в автокатастрофе, не успев сняться в седьмом «Форсаже», режиссер Джеймс Вани исполнитель главной роли Вин Дизель обратились к его братьям с просьбой помочь поставить точку в истории персонажа Пола.
Калеб и Коди Уокеры, похожие на Пола и лицом, и телосложением, снялись вместо него, а специалисты по компьютерной графике создали цифровую модель лица актера и наложили ее на кадры с братьями-дублерами.
Стоит отметить, что Ван все равно был не слишком доволен результатом: Коди и Калеб благодаря CGI могли выглядеть как Пол, но они не понимали его персонажа так же хорошо, как он, играли его несколько иначе.
По этой причине режиссер предпочел в большинстве сцен использовать архивные кадры с участием Пола Уокера, отснятые для предыдущих фильмов.
Тем не менее, в картину вошло несколько эпизодов, где мы видим именно цифровую копию Пола, причем в некоторых из них его лицо показывают крупным планом, но подвох заподозрить невозможно.
История создания фильма «Форсаж 7» — пример правильного и этичного обращения с образом покойного актера.
Создатели картины убедились, что родственники Пола не будут против такого шага, и вернули его на экраны чтобы поставить точку в истории персонажа и дать фанатам возможность с ним попрощаться.
Стоит отметить, что после появления слухов о том, что цифровой Пол Уокер «снимется» и в последнем, десятом «Форсаже», те же поклонники, которые благодарили Вина Дизеля за возможность увидеть Пола в седьмом фильме, начали строчить в соцсетях гневные комментарии, обвиняя Вина в желании монетизировать их скорбь и сравнивая его поступок с осквернением могилы.
Еще одним примером может служить картина «Изгой-Один: Звездные войны. Истории». По внутренней хронологии вселенной действие этого фильма происходит незадолго до событий четвертого эпизода джедайской саги, а сюжет строится вокруг «Звезды Смерти».
Исходя из этого на экране должны были появиться Дарт Вейдер и гранд-мофф Уилхафф Таркин, курировашие процесс создания и испытания главного супероружия Империи.
И если с лордом ситхов все просто, поскольку его лицо скрыто маской, то с Таркином возникла проблема, ведь сыгравший его в оригинальной трилогии Питер Кушинг умер в 1994 году.
Студия Disney решила создать цифрового двойника актера. Следует уточнить, что Кушинг не оставил после себя наследников, а его жена умерла еще в 1971 году, так что права на использование образа актера были куплены у бывшего секретаря актера Джойс Бротон.
При жизни Питер Кушинг положительно отзывался о единственной части «Звездных войн», в которой ему довелось сыграть, и даже сокрушался, что Таркин погиб при взрыве «Звезды Смерти», лишив тем самым актера возможности сняться в продолжениях саги.
Вероятно, он был бы не против вернуться к роли зловещего адмирала в приквеле, но мы не можем знать этого наверняка.
В любом случае фанатов франшизы возмутил скорее не сам факт появления покойного актера на экране, а то, насколько топорно это было сделано.
Цифровая модель Таркина больше походила на восковую копию из музея мадам Тюссо, чем на живого актера, и вызывала эффект «зловещей долины» (подсознательная неприязнь, возникающая при виде чего-то похожего на человека, но человеком не являющегося — Прим. ред.).
Тем не менее, присутствие Уилхаффа Таркина в фильме было сюжетно обоснованной необходимостью и никак не могло задеть чувства родственников Питера Кушинга (по причине отсутствия оных).
Совсем другое дело, когда образ покойного актера используется в рекламе. Еще в 1991 году Coca-Cola Company выпустила наделавший шума ролик, где Элтон Джон выступал вместе с давно умершими Хамфри Богартом, Луи Армстронгом и Джеймсом Кэгни.
Корпорация заручилась согласием наследников звезд, но реклама все равно вызвала споры на тему этичности подобных действий.
В 1997 году вдова Фреда Астера продала право на использование его образа в рекламе бытовой техники и на телеэкраны вышел ролик, где покойная знаменитость танцует с новеньким пылесосом.
Астер пользуется в США таким же уважением, как, скажем, Никулин на постсоветском пространстве, так что на поклонники творчества актера обрушили бурю негодования на голову вдовы актера, которая, впрочем, заявила, что не чувствует себя виноватой — она ведь просто зарабатывает как может.
В 2011 году модный дом Dior «снял» в рекламе аромата J’adore легендарных актрис Грейс Келли, Марлен Дитрих и Мэрилин Монро.
Знатоки истории моды немедленно обвинили Dior в лукавстве: в то время как Дитрих и в самом деле уважала парфюм этого бренда, Келли отдавала предпочтение духам Creed, а Монро признавала только Chanel №5, что отражено в многочисленных интервью с ней, биографиях и даже в дневниках самой актрисы.
В вышеперечисленных случаях для рекламы брали архивный материал с участием умерших звезд, который затем колоризировали и при помощи магии монтажа совмещали с предметами из современности (такими как злосчастный пылесос).
В 2013 году мы увидели вещь совсем иного порядка — рекламу шоколада с участием Одри Хепберн. Для создания этого ролика привлекли двух актрис, одна из которых была похожа на Хепберн по телосложению, а другая напоминала звезду лицом.
На него и было нанесено больше сотни цифровых маркеров, с помощью которых в видеоряд удалось реалистично встроить образ Хепберн.
По сути эта технология не отличается от той, что применялась при анимации Голлума во «Властелине колец» или шимпанзе Цезаря в «Восстании планеты обезьян», но при этом перед художниками по компьютерной графике стояла несоразмерно более сложная задача, ведь недостатки во внешности фэнтезийного уродца или обезьяны мы скорее всего не заметим, а вот если красавица-актриса не будет похожа на себя, это сведет к нулю весь эффект от рекламы.
Как бы то ни было, при использовании внешности умершего актера в реклaмном ролике уже никак не получится оправдаться уважением к личности, таланту и трудам покойного.
Речь идет только о циничном извлечении прибыли за счет эксплуатации узнаваемого и многими любимого образа. Когда актер при жизни снимается в какой-либо рекламе, он практически наверняка не слишком искренне нахваливает некий продукт, но все же это его собственный выбор.
В случае с посмертными роликами, права на образ знаменитости продают наследники, которые могут оказаться жадными до наживы или просто неразборчивыми.
В перспективе это может привести к тому, что, скажем, актер-вегетарианец будет рекламировать после смерти бургеры с говядиной.
Вполне возможно, что знаменитостям придется включать в завещание пункт о запрете использования их образа или оговаривать конкретные области, с которыми они не хотели бы ассоциироваться.
Вместе с тем, во многих западных странах уже есть законы, утверждающие, что публичный образ человека по прошествии определенного времени (обычно порядка 50-70 лет) становится общественным достоянием — то есть условного Джона Леннона снимать в рекламе пока нельзя, а вот Эдгара Аллана По уже можно.
Если ранее проблема эксплуатации внешности знаменитостей (в том числе покойных) в сторонних проектах не стояла настолько остро, чтобы вызвать масштабную общественную дискуссию, то в 2016 году ситуация резко изменилась.
Пользователи интернета получили доступ к технологии, получившей название DeepFake, позволяющей в домашних условиях, используя вычислительные мощности персонального компьютера, делать то, что ранее было возможно только на студиях с дорогостоящим профессиональным оборудованием и специальным программным обеспечением — заменять лица людей на видео.
Эта технология основана на применении самообучающихся нейросетей. Одна нейросеть получает видео с человеком А, которое она должна обработать, и набор кадров с лицом человека B.
Она покадрово заменяет лицо человека A на лицо человека B, каждый раз показывая результат проделанной работы второй нейросети.
Если та может заметить подмену (т.е. лицо встало не идеально), кадр забраковывается, если не может — он идет в финальную версию видео.
Энтузиасты начали использовать DeepFake, чтобы показать, как выглядели бы некоторые фильмы, если бы там сыграли другие актеры — например, Сильвестр Сталонне в «Терминаторе 2».
Вместе с тем, у технологии есть и другие области применения. Пранкеры Вован и Лексус с помощью DeepFake смогли успешно выдать себя за другого человека во время видеозвонка одному из европейских политиков.
Кроме того DeepFake в настоящее время активно применяют для создания видео для взрослых с участием знаменитостей (в том числе уже покойных, таких как Мэрилин Монро).
Многие актрисы, узнав, что их внешность была использована для создания подобного контента, признавались, что чувствуют себя так, словно над ними надругались, однако даже обладая значительными финансовыми возможностями и армией адвокатов они не могут удалить все непристойные ролики такого плана из Интернета и воспрепятствовать созданию новых.
Умершие звезды в этом плане еще более беззащитны. Вместе с тем очевидно, что производство таких роликов с лицами живых актеров на чужих телах — это как минимум нарушение границ личного пространства, а когда используются образы покинувших нас знаменитостей, то можно говорить об осквернении памяти и глумлении над покойными.
Технология DeepFake заинтересовала не только отдельных энтузиастов, но и крупные компании, как в России, так и за рубежом.
В 2020 году российский крупный банк снял в рекламе своей экосистемы Жоржа Милославского — персонажа Леонида Куравлева из комедии «Иван Васильевич меняет профессию».
DeepFake потребовался не только для воссоздания внешности обаятельного афериста, но и для того, чтобы синтезировать голос молодого Куравлева.
В 2022 году благодаря нейросетям в сериале «Диверсант. Идеальный штурм» появился командир разведчиков Григорий Калтыгин в исполнении Владислава Галкина, который, напомним, ушел из жизни в 2010 году.
Следует отметить, что близкие Галкина негативно отреагировали на его виртуальное «воскрешение». Отец актера, который изначально был не против этой затеи, увидев на экране готовый результат, изменил свое мнение.
«Печально, что продюсеров не интересует талант, душа и особенности характера Владислава, если они решают без него демонстрировать только его изображение.
Он был необычайный пульсирующий живой человек. А тут что будет — манекен. Я глянул и тут же отключил. Я это просто физически смотреть не могу», — посетовал Борис Сергеевич.
Похожее мнение высказал актер Сергей Юшкевич, друживший с Владиславом. «Я резко против таких экспериментов. Я человек старой формации.
Я за живое. Попытки «воскрешения» даже с помощью технологий печальны. Потому что ту харизму, природу, неистовство, которое всегда было во Владе, никакая программа не сможет восстановить.
В общем, это какое-то лукавство, больше игра с технологиями и их возможностями, нежели желание подарить нам какие-то сильные эмоции, которые мы испытывали, когда видели Влада живым на экране», — заявил Сергей.
Цифровой двойник Галкина получил в сериале «Диверсант. Идеальный штурм» восемь минут экранного времени.
Продюсер проекта Николай Попов рассказывал, что у нейросети ушел 21 день на воссоздание образа актера и встраивание его лица в видео.
Это звучит довольно-таки странно, учитывая, что энтузиасты при помощи домашних компьютеров за сутки создают DeepFake-ролики большей продолжительности.
Впрочем, любители не первый раз обставляют на этом поле профессионалов. В 2020 году в финале второго сезона сериала «Мандалорец» на экранах появился молодой Люк Скайуокер (Марк Хэмилл), внешность которого была воссоздана с помощью DeepFake.
Автор YouTube-канала Shamook обратил внимание, что Люк получился не слишком похож сам на себя и за четыре дня сваял собственную, более качественную версию этих же сцен, натренировав нейросеть на кадрах из шестого эпизода «Звездных войн».
К чести компании Disney следует отметить, что они по-деловому восприняли критику в свой адрес, сделали правильные выводы и предложили Shamook’у поработать на студию.
Результат не заставил себя ждать: в 2022 году в сериале «Книга Бобы Фетта» снова появился молодой Люк Скайуокер, у него было заметно больше экранного времени и выглядел он гораздо лучше, чем в «Мандалорце».
Но вернемся к Владиславу Галкину. Его появление в новом сезоне «Диверсанта» заставило российских актеров, продюсеров и режиссеров озвучить те вопросы, которые на Западе обсуждают уже несколько лет.
Этично ли «воскрешать» умерших знаменитостей, даже если их родственники дали на это разрешение? Возможно ли в будущем возникновение реальной конкуренции между живыми актерами и цифровыми двойниками их покойных коллег?
Какие изменения в законодательство следует внести, чтобы защитить образы знаменитостей от неправомерного использования?
Член американской Гильдии режиссеров и бывший вице-председатель Общества визуальных эффектов Ричард Тейлор рассказывал, что многие голливудские звезды на всякий случай проходят процедуру сканирования для создания цифрового двойника.
Такие двойники иногда используются вместо живых дублеров в опасных экшен-сценах или применяются, когда актер по каким-то причинам не может сняться в сцене (например, если он получил травму, повлиявшую на внешность).
Такая практика может привести к возникновению новых проблем и конфликтов, поскольку порой по условиям контракта между актером и студией права на цифрового двойника ему не принадлежат — грань между исполнителем роли и сыгранным им персонажем тут становится размытой, как в случае с вышеупомянутым Люком Скайуокером, который обладает внешностью Марка Хэмилла, но является собственностью корпорации Disney, а не самого актера.
Теоретически, в результате таких правовых коллизий студия может использовать цифрового двойника вместо актера, отказавшегося сниматься в продолжении некоего фильма. Будет ли это этично? Разумеется, нет.
Технологии продолжают развиваться пугающими темпами. Нейросети уже научились не только воссоздавать внешность людей и синтезировать их голос, но и более глубоко их имитировать — например, существует нейросеть, «пишущая» песни в духе The Doors и Nirvana.
Конечно, паниковать из-за того, что людей заменят виртуальные персоны, пока рано, но задуматься о том, что из-за достижений прогресса даже наши лица и голоса уже перестали быть чем-то неотъемлемым от нас, стоит уже сейчас.
