Пишет журналист и литератор Сергей Николаéвич. Сегодня умер Глеб Анатольевич Панфилов. Последние месяцы новости из больницы все были неутешительные. И было ясно, что счёт идёт на недели и дни.
Иногда мы списывались с Иваном. Но какие тут могут быть слова? Семь месяцев назад он похоронил маму, Инну Михайловну Чурикову. И вот теперь отец…
Они ведь почти никогда не разлучались. Сколько я их знал и помню, они всегда были вдвоём. Последняя великая пара российского кино. Он — Режиссер, она — Его Актриса.
Именно так, с заглавной буквы. Притом, что Инна много снималась и у других режиссёров. И бесконечно много играла в Ленкоме. И все-таки центром и смыслом ее земного существования были Глеб и Ваня.
Все остальное было не так важно. Все ее роли, фильмы, награды, звания… Потому что этих троих связывала Любовь, рядом с которой все меркло, уходя на второй план.
Знаю, что энергия этой любви до сих пор способна пробить любой экран, любой зал. И она осталась в черно-белых и цветных кинолентах Панфилова.
В этих гениальных крупных планах Инны Чуриковой, которые сейчас воспринимаешь как великую живопись.
Помню, как однажды Глеб Анатольевич достал из своего портмоне маленькую фотографию, которую всегда носил с собой. Это была фотопроба Инны Михайловны для Жанны д’Арк.
Нежный профиль с крутым лбом и аристократическим прямым носиком. «Правда, она совсем не изменилась?» — спросил он меня шёпотом. «Мне кажется, стала только лучше».
И это не был дежурный комплимент. Это действительно так. Чурикова с годами становилась все красивее, значительнее.
Их любовь с Панфиловым и те великие роли, которые он для неё сочинял, абсолютно преобразили ее: из тюзовской остро-характерной, смешной актрисы она превратилась в грандиозную трагическую героиню.
Она была душой его фильмов, даже если там не всегда для неё находилась главная роль. Надо ли объяснять, что, оставшись без Инны, Панфилову предстояло прожить семь самых мучительных и страшных месяцев в своей жизни?
Но, может, так и должна выглядеть расплата за счастье, за любовь всей жизни. Сейчас я думаю о том, как пусто и одиноко было Глебу Анатольевичу в их усадьбе на Николиной горе, где все было придумано и продумано ею.
Каким невыносимо долгим стало для него это последнее лето без неё… В любом случае сегодня этим его мучениям наступил конец.
А ещё я думаю об Иване Панфилове, на которого столько всего обрушилось за последние два года. И это тоже надо как-то вынести и жить дальше.
Я вглядываюсь в эту давнюю фотографию Микола Гнисюка, обожавшего Инну. Вспоминаю мой последний к ним визит на Николину Гору два года назад …
Думаю о том, что послезавтра большой православный праздник — Успение Богородицы. И, конечно, уверен, что это Инна призвала его. Наверное, это должно утешать. Хотя понимаю, что утешения нет.
